Рассказывая лет сорок назад о достижениях забойщиков-новаторов, мы вслух мечтали о том, какими будут наши шахты в двадцать первом веке. Говорили о том, что труд шахтера станет более комфортным и творческим, что на смену легендарному отбойному молотку придет новая чудо-техника и всю опасную и тяжелую работу под землей будут выполнять машины.

И как же выглядят сегодня украинские шахты? Что нового увидел бы здесь угольщик семидесятых, заглянув в будущее?

Как это было

СКОРЕЕ всего, оно бы ему не понравилось и он захотел остаться в своем, советском времени. Почему? В семидесятые годы в большинстве лав крутого падения (а это практически весь Центральный район Донбасса) господствовал отбойный молоток. Но и другая, по-настоящему мощная техника все увереннее заполняла забои. Появились невиданные дотоле агрегаты, состоявшие из установки, "добывающей” уголь, передвижной механизированной гидрокрепи и стального щита, надежно защищавшего управлявших комплексом людей от обвалов. Немало новой техники пришло и в породные забои. Вместо отбивавших руки тяжелых и жутко вибрировавших бурильных молотков пробивать подземные коридоры — штреки — на многих шахтах помогали "железные кроты”, проходческие комбайны.

Специализированные НИИ разрабатывали и внедряли системы защиты подземного производства от стихийных бедствий. Каждое угольное предприятие было оснащено аппаратурой сейсмопрогноза, а каждый забой — датчиком, предупреждавшим о росте концентрации метана в рудничной атмосфере. СССР планомерно реализовывал программу технического переоснащения и модернизации угольного производства.

Не оставались в стороне от прогресса и отбойные молотки. Конструкторы Томского механического завода в содружестве с учеными и угольщиками Донбасса разработали новую, облегченную и более надежную конструкцию инструмента. Испытывая его, забойщики горловских шахт имени Изотова и Гаевого Виктор Гринев и Владимир Терешонок установили мировые рекорды, выполнив за смену свыше сорока личных заданий по отбойке угля.

К началу девяностых годов на шахтах Украины за год добывалось около 160 миллионов тонн угля. А сейчас, по прошествии многих лет "новой жизни”, честно говоря, похвалиться нечем. Напрягая все жилы, наша стратегическая отрасль едва отгружает за год 70 миллионов тонн...

Вместо шага вперед — два назад

ГОДЫ "независимости” только разрушали, разваливали то, что было создано. Вместо прорыва вперед начался и продолжается откат к худшему. Новая техника стала для сегодняшних горняков большой проблемой (она теперь в основном заграничная и потому дорогущая). А "старик” отбойный молоток, по-прежнему стучащий во многих украинских забоях, уже просто настоящее оскорбление веку. Дело здесь обстоит, как считают рядовые угольщики, хуже худшего. У них нет надежных инструментов. Сплошь и рядом на опасное производство попадает "левак”. Да и то, что приобретается как изделие качественное, на поверку тоже оказывается дрянью. И расплачиваются шахтеры за это дорогой ценой: простоями, потерями добычи, авариями и травмами.

— Хороших, качественных инструментов сегодня в Украине нет, — говорят шахтеры, — потому что все диктует наша перевернутая жизнь. Производителям просто нет резона делать качественный продукт. Стоимость хорошего изделия в несколько раз превысит рыночную, значит, у завода снизится реализация. Так что основная масса молотков на нашем нынешнем рынке — из Китая. В Украине осуществляется только сборка, причем значительную часть комплектующих ввозят в страну нелегально. А что такое китайское качество, все знают не понаслышке: одежда, линяющая после первой стирки, кроссовки-однодневки уже стали притчей во языцех. Такого же качества и детали к шахтному оборудованию...

— Главная беда сегодняшних молотков заключается в том, что изготовлены они из плохого металла. Зачастую он перекален или недокален. Бывает и просто не тот состав сплава, и потому металл получается хрупким и при малейшей перегрузке его разрывает. Если металл недокален — молоток "сырой” и отработает максимум три смены. Если перекален, несколько смен работы — и идет надлом ствола, — рассказывают забойщики.

Масла в огонь подливают... тендеры

ГИПЕРТРОФИРОВАННОЕ стремление сэкономить "как угодно” определяет и систему тендерных закупок. Как это у нас делается? Через Интернет объявляется тендер на приобретение того или иного оборудования. В течение определенного времени любой может подать свои предложения, в которых указываются технические параметры, гарантийные обязательства, сертификаты и прочее. Однако на самом деле все эти документы никого не интересуют. Все определяет цена товара.

— То, что указывается в электронной заявке, почти никогда не проверяется, — откровенничал один из угольных менеджеров. — У нас даже не запрашивают документы на взрывобезопасность. Нормальный молоток, похожий на тот, которым работали в Советском Союзе, стоит 1800–2000 гривен. Но если вы предложите на тендере китайский по 500–700 гривен, у вас заберут именно его, не обращая внимания на качество.

Здесь и возникает вопрос о "новых ценностях”: а нужен ли опасной и тяжелой отрасли столь бесчеловечный "режим экономии”. Раньше подобного не было. Теперь это система.

Три миллиарда «недоначисленных» гривен

МНОГО нового и, к сожалению, неприятного обнаружил бы пришелец из прошлого и в оплате труда. У него заработок был стабильный и достойный, позволял иметь все необходимое для нормальной жизни. А лучшие рабочие зарабатывали больше, чем республиканские и даже союзные министры! К примеру, забойщик знаменитой горловской шахты "Кочегарка” Виктор Маркин получал за месяц 1300–1400 рублей. А сегодня? Как известно, тарифные ставки работников отрасли "привязаны” к минимальной зарплате, которая должна соответствовать реальному прожиточному минимуму и обеспечивать не только минимальные потребности работника, но и потребности нетрудоспособных членов его семьи. Эксперты ООН говорят, что оплата труда менее трех долларов в час является неприемлемой, поскольку не позволяет восстановить трудоспособность человека.

Однако в Украине в двадцать первом веке думают иначе: месячная "минималка” у нас нынче выросла, но составляет 884 гривны — 5 гривен 29 копеек в час. В четыре с лишним раза меньше "минимума ООН”. А тарифные ставки угольщиков и того страшней. Для углеобогатителей Луганщины они до сих пор рассчитываются, исходя из минимальной зарплаты в 515 гривен, которая была установлена... еще в 2008 году. По словам лидеров первичной профорганизации, переговоры с собственником здесь ведутся, но результатов пока никаких не приносят. Повышать рабочим зарплату собственник не желает.

Кошмарным "приобретением” нового века стали и огромные долги по зарплате. Хотя по сравнению с мартовским уровнем они снизилась более чем на 950 миллионов, к 6 мая 2010-го в "недоначисленных” значилось без малого три миллиарда гривен!

Беда, которой прежде не знали

В ПОСЛЕДНЕЕ время на украинских шахтах все серьезнее встает проблема захламления горных выработок, в частности, пустой пластиковой тарой из-под минералки. Казалось бы, в чем, собственно, дело? Такая бутылка весит немного, лежит себе под ногами и никого не трогает. Однако все не так безобидно. Число пустых бутылок в подземных выработках стремительно растет. Их повсеместное "присутствие” уже мешает процессу добычи и транспортировки угля. От пустой тары страдают и обогатительные фабрики: там теперь приходится отделять уголь не только от породы, но и от бутылок.

Мусор, осложняющий работу подземного производства, таит в себе и более серьезную угрозу — возможность внезапного возгорания. Об этом говорит хотя бы пример американского городка Централия, в окрестностях которого по этой причине еще несколько десятилетий назад вспыхнул и до сих пор не гаснет пожар в пластах антрацита. Пластиковая тара легко воспламеняется от чего угодно — сварочных работ, искры, возникшей от удара пики отбойного молотка о породу, от контактного провода электровоза или замыкания силовых кабелей. Последствия такого бедствия и представить страшно...

Все это украинский угольщик семидесятых может воспринять лишь с негодованием и тревогой. Нынешняя шахта ему наверняка бы не понравилась. А ведь это лишь малая доля проблем нашей стратегической отрасли, затормозивших ее движение, отбросивших на многие годы назад.

№ 92 от 26 мая 2010 г. Рабочая газета