Совет Федерации принял постановление, в котором перечислены меры, необходимые для предотвращения аварий на угольных шахтах. В частности, речь идет о принятии специальных законов. Удастся ли сделать шахтерский труд безопасным или хотя бы избежать катастроф, подобных той, что произошла на "Распадской"? Об этом – беседа корреспондента Радио Свобода с Александром Сергеевым, много лет возглавляющим Независимый профсоюз горняков России.

– На днях Госдума в первом чтении приняла закон об обязательной дегазации шахт. Если закон будет принят окончательно, это поможет снизить риск аварий?

– Закон о дегазации два года лежал в Госдуме и по непонятным причинам не принимался, хотя был подготовлен еще после трагедии на шахте "Ульяновская" в 2007 году. В том, что теперь этот закон будет принят, я уверен. Есть надежда и на то, что государство установит жесткие правила по дегазации. Сомневаюсь в другом – в том, что собственники будут вкладывать деньги в дегазацию угольных пластов. Известно же, что далеко не все законы у нас исполняются. Здесь необходима жесткая воля государства, жесткий контроль – государственный и общественный.

– Почему, по-вашему, проект закона об обязательной дегазации лежал в Госдуме два года?

– Думаю, собственники шахт лоббировали блокирование этого закона. Потому что дегазация требует определенных затрат, хотя и не гигантских. Если проводить дегазацию добычных участков – лав – прямоугольником в 3-5 км, шириной 200 метров и высотой от 2 до 5 метров – проблемы большой нет. Нужно просто поставить буровые установки – их можно купить на Западе, они довольно дешевые. А дальнейшая технология хорошо известна. Однако, поскольку законом такие требования не были установлены, никто этим делом не занимался.

– Кроме дегазации, что еще необходимо сделать, чтобы труд шахтеров стал более безопасным?

– Необходимо, в частности, применять весь комплекс мер по борьбе с угольной пылью, которая в шахте постоянно присутствует: на тонну добытого угля выделяется примерно 1,5-3 кг пыли. Именно пыль понижает порог взрываемости метана. Нужно разобраться с проветриванием: воздуха много закачивается, с большой скоростью – и угольная пыль распространяется. И нужно проанализировать эффективность нынешней борьбы с пылью. Ее надо не просто сланцевать и смешивать с инертной пылью, ее надо смывать и обязательно убирать потом, чтобы она на почве не валялась – слоем по колено, как шахтеры рассказывают… Конечно, риск шахтерского труда всегда останется, поскольку природный фактор метана, фактор пыли – они остаются. Но риск, безусловно, можно снизить.

– Вы верите, что после трагедии на "Распадской" власти что-то сделают в этом направлении?

– На 100 процентов не уверен, но процентов на 70 – да, конечно. Потому что если трагедия произошла на лучшей шахте, то деваться некуда. Я напомню, как аналитики комментировали наши предложения, выдвинутые в марте 2007 года, после аварии на "Ульяновской". Нам тогда говорили, что эти предложения не будут реализованы, так как собственники самостоятельны в финансовых и трудовых отношениях. Поэтому только воля государства способна изменить сложившуюся ситуацию. Кстати, лет сорок назад в Америке происходили такие же трагедии на шахтах. Когда наступил критический момент, власти подключились к решению этой проблемы, общественность подключилась. И только тогда удалось вынудить собственников по-настоящему заняться безопасностью.

Сейчас четкий посыл от власти пошел – по изменению оплаты труда горняков, по дегазации шахт. Если это опять заглохнет, тогда мы сами будем предпринимать совершенно другие действия, чтобы государство принудило собственников изменить свое отношение как к природным факторам, так и к человеку, работающему под землей.