В пятницу в Красноярске завершил свою работу Международный научно-технический конгресс «Энергетика в глобальном мире». Чем выше уровень развития цивилизации, тем больше она потребляет энергии, тем сильнее ее зависимость от источников энергии. Чем эффективнее используется топливо в данной стране, тем выше уровень развития ее экономики. К сожалению, в России удельный расход топлива на единицу продукции в несколько раз превышает аналогичный показатель ведущих стран мира. Никакие «модернизации» не дадут положительного результата в стратегической перспективе, если мы не повысим энергоэффективность экономики. В течение трех дней ученые и энергетики-практики активно обсуждали самые разные аспекты этой проблемы: какой быть энергетике завтрашнего дня, на какие энергоресурсы выгоднее сделать ставку в ближайшем будущем, как минимизировать экологические последствия сжигания топлива?

То, что российская энергетика должна активно перестраиваться на использование угля, уже давно является своеобразной аксиомой. Однако при этом необходимо принять во внимание, что до сегодняшнего дня мы используем принципы сжигания угля, разработанные более века назад, когда не было речи об энергоэффективности и вообще не существовало такого понятия как экология. Так что же нас ожидает в связи с кратным увеличением потребления угля? Мы задали этот вопрос генеральному директору компании «Сибтермо» Сергею Исламову, доклад которого можно отнести к числу наиболее интересных выступлений на данном форуме.

Действительно энергетика сегодняшнего дня продолжает движение по пути, проложенному уже довольно древней парадигмой использования угля. В своем докладе я напомнил о государственной программе КАТЭК, стартовавшей в начале 80-х годов и к большому счастью застопорившейся на первом блоке Березовской ГРЭС. С такой оценкой этого суперпроекта вряд ли согласятся энергетики классической формации. Однако давайте посмотрим на его содержание глазами сегодняшнего жителя Красноярского края. Согласно постановлению правительства к 2000 году добыча угля на КАТЭКе должна была достигнуть уровня в 390 млн т/год (для справки: сегодня, спустя 30 лет, даже во всей России не добывается столько угля). Предполагалось построить три крупнейших в мире ГРЭС на восточном крыле Канско-Ачинского бассейна и три – на западном. При номинальной мощности около 6400 МВт каждая станция должна была потреблять не менее 30 млн. т угля в год. На производство электричества расходуется в лучшем случае 35% энергии сожженного угля, остальное (т.е. теплота от сжигания 20 млн. т/год угля) должна выбрасывается в окружающую среду в виде бросового тепла. По-русски говоря, на отопление улицы. Никто не просчитывал, какое воздействие оказал бы столь мощный «подогрев улицы» на климат. Мы уже имеем действующий образец бездумного отношения к природе в виде незамерзающего Енисея и прочих сопутствующих эффектов от Красноярской ГЭС. Однако здесь техногенный удар был бы на порядки выше. Можно, кроме того, посчитать, сколько дыма и золы должны были выбрасывать на наши головы эти электростанции, производя электричество главным образом для поставки в европейскую часть страны. Как вам нравится такая картина?

А что изменилось за прошедшие 30 лет в технологии сжигания угля? Практически ничего! Специалисты будут говорить об энергоблоках на сверхкритических параметрах, парогазовых циклах. Все это существует пока в единичных экземплярах весьма умеренной мощности и что самое важное – не меняет качественной картины. Пусть КПД вместо 35% поднимется до 40 или даже до 50%. Ну, вместо 65% тепла от сожженного угля на улицу будет выбрасываться 50%. Использовать такое количество тепла для отопления даже всех городов Красноярского края просто невозможно – потребность во много раз меньше! При этом ни грамм не уменьшится выброс дымовых газов, не уменьшатся объемы золоотвалов. Принцип сжигания угля остается пока незыблемым, как и сто лет назад. Поэтому переход к активному развитию угольной энергетики, если он состоится, неизбежно будет осуществляться по вышеописанному сценарию под условным названием «КАТЭК».

Что в этой ситуации предлагает наша компания? Изменить парадигму сжигания угля!! Вы удивляетесь, а можно ли здесь что-то изменить? Давайте вспомним, как Менделеев призывал не сжигать нефть, поскольку это равносильно сжиганию ассигнаций. В то время из нефти производили только керосин для освещения, а бензин и тяжелые остатки сжигали. Как впрочем, и саму нефть (с огромными выбросами канцерогенных веществ). И это считалось нормой – такой была нефтяная парадигма того времени. Сегодня нефть – в первую очередь, сырье для нефтехимической отрасли. Примерно такая же метаморфоза должна произойти с уникальными углями Канско-Ачинского бассейна. Их уникальность в предельной дешевизне, малозольности и, как это ни странно, в их молодости. По хрестоматийной классификации бурые угли относятся к низкосортному топливу. Одна из причин – высокое содержание летучих веществ в этих углях (почти до 50%). Мы разработали принципиально новую концепцию использования бурого угля, которая превращает этот недостаток в преимущество. Согласно концепции ТЕРМОКОКС предлагается разделить уголь на две части – газовое топливо и коксовый остаток. Очень важно, что все это происходит внутри типового энергетического котла. Для энергетических целей используется только газовая компонента угля. Положительные последствия для экологии объяснять не надо. Коксовый остаток (кстати, содержащий в себе и зольную часть угля) выводится на рынок металлургического сырья и специальных видов топлива (например, пылевидное топливо для вдувания в домны, топливо для цементной промышленности и др.). В результате, угольная электростанция работает на газе, а вместо золошлаковых отходов производит второй ценный продукт – кокс, замещая на рынке дорогостоящие марки кокса, производимые из дефицитного коксующегося угля. Комбинированное производство, имея прибыль от продажи кокса, позволяет радикально снизить цены на отпускаемую населению энергию. Таким образом, новая концепция качественно изменяет традиционный принцип использования угля. И это не абстрактные рассуждения, т.к. наши технологии уже успешно прошли стадию опытно-промышленной эксплуатации и готовы к коммерческому использованию.

Необходимо еще отметить, что буроугольный кокс имеет примерно в 20 раз большую реакционность, чем классический кокс, т.е. он способен радикально ускорить металлургические процессы. И на его основе необходимо создавать металлургию нового поколения. Но здесь мы сталкиваемся с еще одной древнейшей парадигмой: черная металлургия уже несколько веков работает преимущественно на классическом кусковом коксе и не хочет слышать о каких-то новациях в этой области. Хотя мы уже имеем примеры новых технологий, в которых наш кокс дает поразительные результаты. В частности, недавно это подтвердила крупнейшая японская компания Кобе Стил, которая протестировала кокс из березовского бурого угля. Сегодня наиболее ценными считаются месторождения коксующихся углей. За обладание ими идет конкурентная борьба между крупнейшими компаниями страны. Изменение парадигмы в энергетике и металлургии на базе концепции ТЕРМОКОКС в перспективе приведет к тому, что Канско-Ачинский бассейн перейдет в категорию важнейших стратегических запасов страны, ценность которого на порядок превысит любое из самых дорогих сегодня угольных месторождений. По сути, решение проблемы экологически чистой и экономически выгодной энергетики сводится к тому, насколько быстро будут внедряться технологии серии ТЕРМОКОКС. Старая парадигма еще очень и очень сильна.  http://www.24rus.ru 21.06.2010 23:16