Кто только не пенял угольщикам в последние годы. И металлурги, и энергетики, и железнодорожники, и машиностроители. Жалобы доносились до правительства, и уже министры и главы федеральных ведомств упрекали одну из немногих полностью частных отраслей большой промышленности в непатриотично высоких ценах для электростанций и меткомбинатов.

Интерес угольных компаний к своим критикам приводил и к большим порциям встречных претензий. Недавный сбор угольщиков и железнодорожников в Кемерове, внешне даже скучноватый, все же показал,что такое «свободное» существование целых отраслей далеко не всех устраивает.

Несколько дней назад Миэкономразвития России представило свой вариант выхода из вечного круга претензий. Угольщиков с их рыночными ценами, по идее министерства, хотят, как минимум, взять под наблюдение.

В опубликованном Минэкономразвития проекте распоряжения правительства заложена идея регистрации угольных сделок, в том числе долгосрочных договоров на внутреннем рынке. Предложение министерства о включении угля (в объеме свыше 1 млн т) в перечень товаров, внебиржевые сделки с которыми подлежат обязательной регистрации товарной биржей, касается интересов практически всех угольных компаний Кузбасса. И хотя в пояснительной записке к распоряжению отмечалось, что «предложенный подход не приведет к возникновению дополнительной административной нагрузки на большинство участников рынка с долей менее 1%», то самое большинство забеспокоилось и загудело. Гудят угольщики вот о чем.

Уголь, как ни крути, товар небиржевой. Энергетические марки у нас идут на электростанции и коммунальные котельные. Тут свои торги, похлеще биржи – тендеры, где все бьются за деньги муниципалитетов, регионов, бизнес-структур. С коксующимся углем все так же, но и иначе одновременно. На этом рынке угля для металлургов тоже есть тендеры, торги. Но за редким исключением российские металлургические компании – они же и угольные в одном лице. Сам себе никто поставлять уголь втридорога не будет. Согласитесь, смешно слышать, когда глава такой двуглавой корпорации жалуется, что, у него проблемы на меткомбинате из-за того, что уголь вздорожал. Справедливости ради отметим, что сегодня такие речи редкость. Основные жалобщики – те, кому сильно недостает собственного угля. Именно они, кстати, и доносят свои трудности до правительства.

К слову, одна из версий появления новой инициативы Минэкономразвития – как раз «металлургическая». За последние годы было несколько случаев, когда действия крупных металлургов (прежде всего трубных компаний) приводили к возбуждению антимонопольных дел в отношении кузбасских угольных компаний. В разгар одной из таких историй в народ даже пошла фраза Владимира Путина о том, что, если «что не так», бизнесу можно и «доктора прислать». Разбирательства были не такие громкие, как у нефтяников, но тоже нешуточные, как и штрафы, которые пришлось заплатить нашим угольщикам. Проблема же при этих разбирательствах всегда стояла одна: как назначить справедливую цену угля в контрактах. Сейчас Минэкономразвития фактически предлагает механизм определения индикатора внутренней цены угля. Скажем, фиксируют на бирже цены в контрактах. Случись что потом, ведомствам типа Федеральной антимонопольной службы в дальнейшем будет на что указать нерадивым угольным компаниям: «Вот, смотрите, в среднем цена была такая. А у вас почему на 20% выше?»

Такая версия имеет подтверждения. Уже известно, что проект распоряжения правительства Минэкономразвития готовило вместе с ФАС. Причем некоторые источники говорят, что подготовить такое распоряжение было решено по итогам поездки Владимира Путина в январе этого года в Кемерово. Опять же именно по коксующемуся углю больше вопросов и у госорганов, и у партнеров угольных компаний. Но рынок этот, повторю, особенный. Кроме специфики тендеров, само по себе это сырье неоднородное. Не две и не три марки угля порой нужны металлургам: такова особенность формирования металлургической шихты – продукта, который идет в коксовые батареи. И, как правило, не одна компания дает уголь для нужной смеси. Какие-то марки на рынке всегда в дефиците, какие-то в избытке. Одни стоят дороже, другие дешевле. Но без тех и других нужной шихты не будет. Тут уже не вопрос цены, а обычный технологический процесс. И как в этих обстоятельствах (а главное, зачем) высчитывать индикатор цены на уголь, мало кто понимает. В конце концов, замены российскому углю для российских же металлургов практически нет (все, кто пытался заменить кузбасский уголь на казахский или даже австралийский, из-за тяжелой логистики и цены от этого отказались).

Энергетический уголь тоже имеет свою «привязанность». Конкретные марки – к конкретным топкам. Вот, к примеру, давняя проблема – свыше 25 млн тонн казахского угля на российских станциях – как раз из этой серии. Так что хочешь не хочешь, а покупать уголь даже при шатании цены энергетикам придётся. Вопрос в другом. Поставить угольные цены под контроль государство пыталось и на бирже. В Санкт-Петербурге два года назад уголь стал биржевым товаром. Однако сколько-нибудь заметных объемов через эту площадку так и не было продано. Жизнь взяла свое, сработали все указанные выше факторы. Аналитики в один голос сейчас говорят о том, что новые механизмы контроля придумывать и не нужно, поскольку во всем мире есть одно понятие для энергетического угля – «калорийность». Надо «плясать» от самого высокого показателя на мировых рынках, в случае необходимости вводить поправочные коэффициенты. Скажем, стоит уголь в порту калорийностью 6 тыс. ккал (самый востребованный на рынках) 45 долларов за тонну. Все, что ниже, и стоить должно меньше.

Впрочем, есть для наших угольщиков еще один фактор, который впору и делать индикатором угольных цен, – железнодорожный тариф. Сегодня увезти уголь из Кузбасса на восток (на самые привлекательные рынки Юго-Восточной Азии) стоит столько же, во сколько обходится непосредственно добыча. А итоговая стоимость угля у потребителя такова, что и возить-то не стоит, потому что в убытках окажешься. Давно замечено, что уровень железнодорожного тарифа влияет не только на цену угля, но иногда определяет сбытовую политику компаний, указывает направления отправки. Так чего же тогда государству уголь оценивать, надо просто смотреть за действиями государственной же структуры – Федеральной службы по тарифам, устанавливающей тарифы на железнодорожные перевозки.

…У нас в Кузбассе угольщики поставляют почти на условиях благотворительности уголь на некоторые котельные и в частный сектор (не весь, конечно, оговоренную с властями часть). Особых проблем не возникает и при денежных отношениях. Разве что с расчетом бюджеты, как известно, могут задержать. Это на уровне угольного региона. Топливо с рыночной ценой нам особых проблем не создает. Для других все иначе, судя по министерским проектам. Вот только не ясно, у кого конкретно сложности. У потребителей кузбасского угля, у экономики страны или у чиновников, которые не могут понять, из чего же складывается цена на топливо.