Весна, кажется, не принесла облечения кузбасским угольщикам. Сначала теплая зима в Европе, потом очередной сбой на железной дороге. Теперь, как выяснилось, новая напасть. Российским металлургам нужно меньше угля, чем обычно. И уже не по прежним ценам. На прошлой неделе ситуация, видимо, накалилась до такой степени, что страдающие не выдержали и публично рассказали о проблемах губернатору.

Связка металлурги-угольщики в Кузбассе не просто реальность, производственная цепочка. В некоторых случаях это вообще единственная возможность существования конкретных шахт. Вспомните 2009 год, когда холдинг «Сибирский деловой союз» и Магнитогорский меткомбинат подписали пятилетнее соглашение о поставках коксующегося угля. Это тогда просто спасло «Прокопьевскуголь»: когда рынок еще лежал на боку, дорогой по себестоимости прокопьевский уголь сбыть было большой проблемой. Тот же Магнитогорский меткомбинат, купив компанию «Белон», сначала разделил ее на две части – энергетическую и коксовую. Потом сделал то, чего от него и ждали: стал вкладывать деньги в модернизацию коксовых шахт.

Анжерские предприятия в свое время подхватила международная корпорация ArcelorMittal. И хотя без осложнений тут не обошлось (сначала встал вопрос о закрытии шахтоуправления «Анжерское», а в итоге оно было продано), сегодня уже осуществлен другой проект – фактически вторая жизнь дана шахте «Первомайская», где для освоения тонких пластов запущен новый комплекс.

Несколько особняком, кажется, стоит «Южкузбассуголь». Их никто спасительно не покупал. Но если разобраться, «Южкузбассуголь» стал собственностью «ЕвразХолдинга» только после двух крупных аварий, которые выявили системные проблемы в компании по части безопасности.

Действительно отдельный случай – «Распадская». Там нет единоличного металлургического владения. Есть, напротив, влияние самой угольной компании на металлургов. Но исключения, как водится, лишь подтверждают правила, игра по которым усложняется в зависимости от «веса» компании на рынке и «крепости» связей с металлургами.

«Кузбассразрезуголь» – крупнейшее угольное объединение региона – тоже принадлежит металлургам. Но другим. Не черным, а цветным. «УГМК-Холдинг», управляющий «Кузбассразрезуглем», специализируется на меди, а не на стали, чугуне и коксе, для производства которого и нужен кузбасский коксующийся уголь. При этом надо иметь в виду, что уголь коксующихся марок для «Кузбассразрезугля» не профильная продукция. Из почти 47 млн тонн угля, добытого в прошлом году, лишь чуть более 5 млн тонн угля предназначалось для металлургов. Шел он в основном на предприятия Новолипецкого меткомбината, известного в Кузбассе по своему недолгому владению «Прокопьевскуглем». Именно «шел». Потому что сейчас все отправляется на склад, сообщил на прошлой неделе глава «УГМК-Холдинга» Андрей Козицын. Причина тому в позиции металлургов. Из-за финансовых проблем на европейских рынках, пояснил Андрей Козицын, наши меткомбинаты (в первую очередь Новолипецкий) не просто уронили цены на уголь более чем в два раза от прошлогоднего уровня, но и практически отказались от потребления кузбасского угля.

Заявление выглядело бы сенсацией или, как минимум, иллюстрацией начала нового витка проблем в отрасли, если бы на поверку не оказалось, что коллеги «Кузбассразрезугля» по коксовому рынку почти не страдают. Да, о «некотором снижении» говорят практически во всех угольных компаниях. Но поясняют, что здесь сразу несколько обстоятельств. Во-первых, сбой на железной дороге (самый ощутимый был в начале февраля) еще дает о себе знать, хотя железнодорожники и чиновники уже предприняли оперативные меры реагирования. Во-вторых, на дорогах появились украинские полувагоны не очень хорошего качества. Доходит до того, что угольщикам приходится менять тележки, что, естественно, замедляет отправку топлива. В-третьих, железнодорожники в ответ на претензии угольщиков пеняют на конвенционные запрещения (такие запрещения вводятся, например, при заторах в морских портах, откуда уголь идет на экспорт), «отказные» грузоотправителей, несоответствие качества угля заключенным контрактам, неподготовленность предприятий к работе при низких температурах. Помимо этого, на объёмы вывоза продукции, считает руководство Западно-Сибирской железной дороги, влияет и технология поступления собственных полувагонов: некоторые операторы в одностороннем порядке нарушают достигнутые ранее соглашения, адресуя порожние полувагоны на станции, не предусмотренные технологией.

Каждый из такой ситуации выходит по-своему. В основном технологическим путем – перемонтажом оборудования в лавах. Сразу у нескольких угольных компаний совпали графики перемонтажа лавных комплексов, завершения отработки забоев. «Кузбассразрезуголь», понятно, другое дело – это открытые забои в разрезах. Остановить производственный процесс там в принципе можно. Технологически это возможно. Стоят же разрезы в сильные морозы, когда нельзя эксплуатировать технику. Но остановка добычи лишит людей работы. Потому и идет уголь на склад. А соответствующие службы компании заняты поиском новых рынков сбыта, прежде всего, иностранных. И это, к слову, подтверждение шаткости угольно-металлургической связки, если она не имеет поддерживающих механизмов. Случился сбой с главным потребителем. Страховки в виде экспорта, которая есть у большинства кузбасских угольщиков, «Кузбассразрезуголь» не имел. Потому все так и вышло.

Андрей Козицын говорит, что, если все в марте не поправится, в апреле компания повезет коксующийся уголь на экспорт. Но предупреждает, что у этого решения могут быть и свои последствия – вновь железнодорожные: очередной затор на путях. Такая уж особенность у кузбасского угля. Плохо угольщикам бывает по одиночке. Но рано или поздно это коснется всех.

Губернатор уже пообещал помочь. Ресурсы известные – привлечь внимание к этой проблеме федеральных министров, вице-премьеров. Схема в Кузбассе отработанная и хорошо себя зарекомендовавшая, потому что действенная. И, пожалуй, в этом нет ничего предосудительного. Угольная отрасль и система железных дорог в России до сих пор такие сферы, в которых позиция государства имеет значение. И совсем недавно государство, утвердив долгосрочную стратегию развития угольной отрасли страны, сказало «да» росту добычи угля. И в первую голову – экспорту. Понятно, что выполнить это при существующей инфраструктуре вывоза угля (а лучше железной дороги на дальние расстояния для угля ничего и не представишь) невозможно. Что уж говорить о текущих проблемах, когда сегодняшние объемы угля можно стабильно вывозить потребителям только в том случае, если в дело вмешивается государство.