Рекордный уровень добычи угля в Кузбассе
в 2012 году — более 200 млн тонн — грозит российскому бизнесу трудностями с
экспортом, усугублением логистических проблем из-за перегруженности железной
дороги и портов, а биосреде Кемеровской области — ухудшением и без того тяжелой
экологической ситуации
По итогам 2012 года горняки Кемеровской
области добыли 201,5 млн тонн угля. Это абсолютный исторический максимум —
таких объемов не достигали в регионе и в советские годы. За минувший год из его
недр было извлечено 52,2 млн тонн угля коксующихся марок (в 2011 году — 48,8
млн тонн) и 149,3 млн тонн энергетических углей (в 2011 году — 143,3 млн тонн).
Сегодня в Кемеровской области добывается 65% общероссийского объема угля и 75%
объемов углей коксующихся марок. Как заявил губернатор области Аман Тулеев,
объем угледобычи в Кузбассе достиг уровня выработки ведущих угледобывающих
стран, например, Германии (по этому показателю Кузбасс занимает седьмое место в
мире в рейтинге стран).
Рекорды по добыче Кузбасс устанавливал
все последние годы, целенаправленно подбираясь к заветному рубежу в 200
миллионов. По данным администрации региона, с 2002 года на модернизацию
мощностей по добыче и переработке угля было привлечено 382 млрд рублей
инвестиций, за счет чего создано 55 новых высокопроизводительных предприятий по
добыче и переработке черного золота, чье оборудование соответствует мировым
стандартам технической оснащенности и безопасности. Только в 2012 году в
модернизацию угольных предприятий региона было вложено 58 млрд рублей, а всего
в основной капитал компаний — 83 млрд рублей. Средняя производительность труда
в отрасли за десять лет выросла в два раза и достигла 200 тонн на человека в
месяц, хотя и продолжает отставать от среднемировых значений.
Развивается и обогащение, хотя
кемеровский уголь и имеет одни из лучших в мире характеристик по содержанию
серы и золы. Но снижение серосодержания и зольности делает сырье стабильным по
качеству; повышается его теплотворная способность. В регионе обогащается
примерно 40% от всего добытого угля (лучший показатель в стране): около 26% —
энергетического (в целом по стране — 10–20%) и около 90% — коксующегося.
Обогащением занимаются порядка 40 фабрик и полтора десятка сортировочных
установок. И мощности эти с каждым годом только возрастают. Но если обогащенные
коксующиеся угли имеют стабильный спрос как внутри страны (прежде всего в металлургии
— недаром большинство лидеров индустрии обладают собственными угледобывающими
активами в Кузбассе), так и за ее пределами, то улучшение характеристик
энергического угля — исключительно требование внешнего рынка. Большинство российских
электростанций по-прежнему используют низкоэффективный и более вредный для
окружающей среды «проектный» уголь. За границей он особо никому не нужен — его
покупают только некоторые страны Восточной Европы, электростанции которых
работают на старых мощностях. Поэтому для экспорта уголь обогащают, и самый популярный
сорт для потребителей за границей имеет зональность 7% и калорийность 6 тыс.
ккал/кг (Для сравнения — средняя калорийность сырья, используемого на
электростанциях в России, составляет 4,6 тыс. ккал).
В общем и целом новым угольным рекордом
Кузбасса можно гордиться. Одна из немногих отраслей российской экономики,
практически полностью отданная на откуп частного капитала, доказала, что
способна быстро модернизироваться и развиваться. Однако несмотря на победный
пафос в речах чиновников и руководителей компаний, воспевающих доблестный труд
горняков и воздающих должное федеральному центру, стимулирующему развитие
углепрома, очередное кузбасское достижение таит в себе ряд негативных
последствий, которые на самом деле сильно омрачают праздник.
Мировые цены и экспорт
Первый досадный фактор — ценовая
конъюнктура. Экспорт угля для России — одного из крупнейших игроков на мировом
угольном рынке, поставляющего сырье в пять десятков стран — жизненно важное и
необходимое дело. Внутренний рынок потребляет не более 200 млн тонн, при общей
добыче в прошлом году в 350 млн тонн. При этом внутри страны в большей степени
востребованы коксующиеся угли, тогда как доля этого вида топлива в производстве
электроэнергии у нас в разы ниже, чем в Европе: 16% против 39% (приоритет
отдается другому энергетическому сырью — природному газу, который при сжигании
дает вдвое меньше выбросов углекислого газа и объемы которого очень велики). В
итоге Россия экспортирует 36% добываемого угля (и это в среднем по стране, в
Кузбассе доля экспорта выше), причем в прошлом году объем поставок за границу
вырос на 19%.
«2012 год был очень сложным для всей
угольной отрасли. Основные вызовы — падение мировых цен на энергетический уголь
более чем на 30 процентов в течение первого полугодия и не оправдавшиеся
надежды на рост во втором полугодии. У большинства предприятий отрасли такое
снижение цен вызвало острую необходимость сокращения инвестиционных программ и
производственных издержек», — описали ситуацию в УК «Заречная». Но цены на
уголь все-таки не «обвалились», все гораздо сложнее — их просто сильно
лихорадит. «Стоимость угля на мировом рынке очень изменчива. На максимуме перед
экономическим кризисом 2008 года энергетический уголь в Европе стоил 215
долларов за тонну. В 2009 году цена «обвалилась» до 54,5 доллара, а сейчас
выросла до 89 долларов (в США цены ниже — 60 долларов за тонну)», — констатирует
аналитик ИФК «Солид» Дмитрий Лукашов. Он не исключает дальнейшего падения цен
из-за «возможного увеличения экспорта угля из Северной Америки и Австралии»,
однако в последующем прогнозирует рост до 100 долларов за тонну.
По словам аналитика финансовой группы
«БКС» Олега Петропавловского, существующая цена на энергетический уголь
действительно не оправдывает его экспорт в Европу: «Для этого она минимум
должна быть 100 долларов. В последний раз такая цена на мировом рынке была в
феврале 2012 года». Перспективы роста цен Петропавловский оценивает как
туманные. Влияние Китая, динамично наращивающего в последние годы закупки угля
на мировом рынке, этой зимой на росте цен не сказалось. А ведь именно в зимние
месяцы устанавливается максимальная цена на энергетические марки. Сложившуюся
же на мировом рынке цену на коксующийся уголь в 163 доллара Олег Петропавловский
считает вполне привлекательной для российских предпринимателей. Однако и он
отмечает падение спроса на сырье из-за снижения объемов производства сталелитейными
компаниями в странах-импортерах.
C начала 2012 года цены на коксующийся
уголь на мировом рынке упали на 35–40%, из-за чего многие предприятия, как
заявил недавно Аман Тулеев, «работают практически без прибыли, а отдельные —
себе в убыток». «Казалось бы, ситуация на мировом рынке угля сегодня
сложнейшая; в этих условиях некоторые угольные компании снижают добычу.
Конечно, можно последовать их примеру, но надо понимать, что если сейчас мы
снизим объемы поставок угля на экспорт, то потеряем международные рынки», —
заявил в конце декабря губернатор. И рекорд по добыче в 2012 году показывает,
что угольщики с ним солидарны. Иначе исторический максимум не был бы достигнут
— тем более что еще в ноябре в администрации Кемеровской области готовились к тому,
что повторить успехи прошлого года (195 млн тонн) на этот раз не удастся.
Однако оказалось, что, несмотря на скачки цен, и экспорт, и продажи угля на
внутреннем рынке остаются прибыльным делом.
«Угледобыча — очень инертный бизнес. Тот
результат, который Кузбасс достиг в 2012 году, обусловлен инвестициями в
докризисный период и формированием мощных управленческих команд, которые
успешно развивают свои компании. К сожалению, текущими ценами рост угледобычи
не подтверждается. Снижение инвестиций в кризисные годы может привести к
замедлению темпов роста угледобычи. В 2013 году мы не ожидаем возвращения цен
на уровень 2011 года, но не видим оснований и для их дальнейшего падения.
Прогноз на текущий год — незначительный отскок угольных индексов вверх и
стабилизация цены в коридоре 90–96 долларов за тонну по индексу API#2 и
постепенный рост цены в 2014 году», — говорят в УК «Заречная» (индекс API#2
объявляется каждую пятницу и является индексом цены на условиях C&F ARA
(гавани Амстердама, Роттердама и Антверпена) на энергетический уголь с
теплотворной способностью 6 тыс. ккал/кг, на сухой основе, подсчитанным на
основании данных последнего рабочего дня недели). Очевидно, что в таких
условиях ставить новые рекорды кемеровским «угольным генералам» с каждым годом
будет все сложнее.
Пробки на путях
Объективной сложностью для экспорта
кузбасского угля является удаленность мест его добычи от основных рынков сбыта.
Расстояние от месторождений до ближайшего порта — что на Дальнем Востоке, что
на северо-западе страны — составляет 3–5 тыс. км. При существующих тарифах на
перевозку угля по железной дороге (которые к тому же постоянно растут) экспорт
сегодня оказывается доступным только самым крупным угледобывающим компаниям,
обладающим собственными вагонными парками и портами. К таковым, например,
относятся СУЭК, «Кузбассразрезуголь», Кузбасская топливная компания (КТК).
Последняя из общегодового объема продаж в 10,7 млн тонн энергетического угля
6,5 млн тонн продает на экспорт. География продаж КТК выглядит следующим
образом: 46% уходит в Польшу, 43% — в Китай и Южную Корею, 4% — на Украину, 3%
— в Чехию и другие рынки. И такая разнонаправленность — характерная черта
большинства угольных компаний.
Понятно, что при таких раскладах дает о
себе знать второй негативный фактор — низкая пропускная способность железных
дорог и слаборазвитая портовая инфраструктура. «Главная проблема сибирских
производителей угля — слабая транспортная инфраструктура. Мощности железной
дороги не справляются с потребностями в сбыте. Транссиб перегружен, на выездах
из Кузбасса постоянно образуются пробки», — обрисовывал неутешительную картину
Олег Петропавловский. Цифры между тем впечатляют: в 2012 году по железной
дороге из Кемеровской области было вывезено 192 млн тонн угля (на 2,8% больше,
чем в 2011 году). Каждые сутки из региона в среднем отправляется 7 609 вагонов
с углем. При этом, чтобы избежать затоваривания складов, необходимо отправлять
ежесуточно как минимум 8,5 тыс. вагонов. Сделать это из-за ограниченной
пропускной способности подъездных путей Западно-Сибирской железной дороги
(ЗСЖД, филиал ОАО «РЖД», в структуру которого входит и Кузбасское отделение)
давно уже стало проблемой.
Тем не менее в ЗСЖД не видят сложностей
с транспортировкой угля. «На настоящий момент Западно-Сибирская железная дорога
в полном объеме справляется с доставкой угля потребителям. За декабрь 2012 года
и январь 2013-го остатки на прирельсовых складах грузоотправителей снизились на
1,5 млн тонн. Вывоз кузбасского угля происходит в соответствии с предъявляемыми
объемами грузоотправителей», — заявили нам в службе корпоративных коммуникаций
ЗСЖД. Впрочем, иного ответа от монополии ожидать и не стоило. Тем более что
успехи одного филиала РЖД нивелируются провалами другого — одной из громких
новостей первой рабочей недели 2013 года стало известие о том, что около 130
груженых поездов скопилось на Дальневосточной железной дороге. И подобная
ситуация (в разных масштабах) повторяется из года в год. Причину ЧП железнодорожники
видят в недостаточной приемной способности портов, а эксперты — в отсутствии
системы управления логическими потоками на Транссибе. Нет единого графика
работы диспетчерских служб, отсутствует плановость в подаче железнодорожных
составов, совершенно не учитывается время разгрузки вагонов. Железная дорога и
порты живут как бы в параллельных реальностях, предпочитая постоянно ругать
друг друга, а не договариваться. Ситуация, когда по железной дороге отправляется
ровно столько грузов, сколько могут переработать порты, остается несбыточной
мечтой.
Между тем, согласно утвержденным
федеральным центром Энергетической стратегии России до 2030 года и Долгосрочной
программе развития угольной промышленности до 2030 года, объем добычи угля в
Кузбассе возрастет до 230–270 млн тонн, экспорт достигнет 170 млн тонн, а
мощность российских терминалов увеличится с 65 млн тонн до 137 млн тонн в год.
Ожидается, что открытие в конце декабря 2012 года Кузнецовского тоннеля в
Хабаровском крае улучшит ситуацию с транспортировкой угля в направлении
Дальнего Востока (это узкое горлышко на БАМе сдерживало поставки угля на
экспорт прежде всего через порты Ванино-Совгаванского узла). «Если мы сегодня
можем провезти только около 19 миллионов тонн, то с вводом этого тоннеля уже сможем
везти 29 миллионов тонн, а по завершении всего проекта в 2016 году — 36 миллионов
тонн», — заявил на запуске объекта президент РЖД Владимир Якунин. И тут же
добавил, что этих дополнительных мощностей в условиях растущего экспорта будет
явно недостаточно: «Мы сегодня уже имеем предложения и запросы со стороны бизнеса
на перевозку грузов, превышающую 50 миллионов тонн. Для того чтобы обеспечить
развязку узких мест, нам необходимо около 120 миллиардов рублей». Расширение возможностей
тоннеля обошлось в 28 млрд рублей (вклад государства составил 17,2 миллиарда).
Очевидно, что существующие темпы
строительства железных дорог и расширения мощностей портовых терминалов явно не
отвечают имеющимся и уж тем более растущим потребностям угледобывающей отрасли
Кузбасса. Незаметно, чтобы власть считала проблему низкой пропускной
способности Транссиба одной из тех, которые необходимо решить в кратчайшие
сроки. Это требует колоссальных финансовых ресурсов. А значит, пробки на
железнодорожных путях продолжат тормозить экспортный потенциал страны еще
многие годы. Кстати, определенным выходом из ситуации является углубление
переработки углей. «Существует сложность, связанная с транспортировкой угольной
продукции. Основные причины — рост оборачиваемости вагонов, связанный со
снижением пропускной способности дорог, и рост железнодорожных тарифов в сочетании
с нисходящей динамикой мировых цен на уголь. В контексте необходимости снижения
транспортных расходов УК «Заречная» продолжила развитие обогатительных
мощностей — для увеличения качества и стоимости перевозимого продукта, также
осуществляется комплекс мер по снижению стоимости аренды вагонного парка и увеличению
скорости транспортировки угля», — рассказали о предпринимаемых мерах в УК
«Заречная».
Наступил предел
Наконец, третье серьезное негативное
последствие угольного прироста — дальнейшее ухудшение экологии в Кемеровской
области, которая и так является не самым благополучным регионом для жизни. Еще
в 2010 году Аман Тулеев, подводя итоги (тогда шахтеры региона добыли 185 млн
тонн угля), заявил, что по заключению экспертов увеличение объемов добычи угля
в Кузбассе без резкого ущерба для природы и человека возможно только до 200 млн
тонн угля в год. Тогда же он выступил за прекращение выдачи новых лицензий на
разработку угольных месторождений: «На угольном рынке много собственников,
которые желают только одного: прийти, накопать, снять сливки, получить денежки
и уехать, а там — хоть трава не расти. А нам остаются дым, газ, копоть,
разрушенная экология. Но это ведь наш край! Угля на сегодняшний день хватает, и
мы не должны действовать по принципу «после нас — хоть потоп», нам нужно оставить
наши главные природные богатства про запас — детям и внукам». Выступая на
торжественном митинге в честь добычи 200 млн тонн, который состоялся в конце декабря
на шахте «Черниговец», Тулеев об экологии уже не вспоминал.
Проблема влияния угледобычи на
окружающую среду не просто замалчивается, она остается слабо изученной. «Я
считаю, что добывать можно столько угля, сколько нужно, но адекватно вкладывать
средства в реабилитацию нарушенных территорий, — говорит завотделом Кузбасского
ботанического сада Института экологии человека СО РАН, доктор биологических
наук Андрей Куприянов. — На Государственном совете в марте прошлого года
обсуждались разные вопросы, связанные с развитием угледобычи, но не поднималось
ни одного экологического. Отсюда вывод — федерация рассматривает Кузбасс только
как сырьевую базу, в которой комфортность проживания, экологическая
безопасность — излишняя роскошь. Частные предприятия не будут заботиться об
улучшении состояния окружающей среды. Возможностей одной региональной власти не
хватит, чтобы «экологизировать» добычу угля».
Территория Кузнецкой котловины, где
расположен одноименный угольный бассейн, по данным экологов, является самым
запущенным районом. Между тем в нем сосредоточены крупнейшие города области —
Новокузнецк, Кемерово, Прокопьевск, Белово, Ленинск-Кузнецкий, Таштагол,
Киселевск. Практикующиеся методы добычи и переработки угля на территории
Кузнецкого угольного бассейна, емкость которого оценивается в 500 млрд тонн,
привели к существенной трансформации окружающей среды. «Трансформация связана с
катастрофическими нарушениями, когда в результате антропогенного воздействия
полностью уничтожается природный ландшафт, почвенный покров и вместе с ним
животный и растительный мир (из-за образования карьеров и отвалов). Распашка
земель, рубка леса, пожары, строительство подъездных путей, дорог, наносится
вред структуре фитоценозов», — отмечает Андрей Куприянов. Углепереработка загрязняет
поверхностные воды и атмосферу. В результате ни одна река в пределах Кузнецкой
котловины не пригодна для питья, хотя с гор вода спускается экологически
чистой. Ситуация усугубляется тем, что Кузнецкая котловина находится в окружении
Шорского нагорья на юге, Кузнецкого Алатау на востоке и Салаирского кряжа на
западе. Это приводит к тому, что вредные вещества не уходят дальше склонов гор,
концентрируясь исключительно на территории Кузбасса.
Выход из сложившейся ситуации ученые
видят в проведении масштабных мероприятий по реабилитации нарушенных
территорий, которые нужно начинать после окончания разработки угольного разреза
или шахты. В комплекс этих мероприятий входят восстановление плодородия земель,
очистка рек, создание лесопарков, защитных лесополос и зон отдыха. Должны
появиться особо охраняемые территории для сохранения биоразнообразия окружающей
среды. Задача — врезать горнодобывающие предприятия в окультуренный ландшафт и
тем самым сохранить биологическое разнообразие природы региона. Позитивные
примеры уже появляются: весной прошлого года в Беловском районе была
презентована новая особо охраняемая природная территория — заказник
«Караканский». Этот комплекс появился в промышленной зоне, где идет интенсивная
добыча угля благодаря решению Кузбасской топливной компании пересмотреть свои
планы по освоению территории. Уступка около 1,2 тыс. гектар позволила властям
взять под охрану уникальный природный комплекс — Караканский хребет, который
отличает богатство и разнообразие животного и растительного мира. «Разрушая
экосистемы в местах добычи угля, компании должны компенсировать наносимый природе
вред усилиями по сохранению близлежащих территории. Это экологическая ответственность
бизнеса», — убежден Андрей Куприянов. Тем не менее пока темпы рекультивации земель
на порядок отстают от потребностей региона.
На здоровье людей же негативное влияние
оказывает не столько добыча угля, сколько его переработка и обогащение.
«Естественно, чем больше добывается угля, тем больше он применяется в базовых
отраслях промышленности Кузбасса, значит, растет количество вредных выбросов в
атмосферу и сбросов в воду. Как следствие, увеличивается число онкологических
больных», — подчеркивает директор Института экологии человека СО РАН, доктор
медицинских наук Андрей Глушков. Ученые выявили ряд закономерностей, которые
позволяют рассчитать для конкретной территории допустимое количество выбросов в
атмосферу и сбросов в воду. На основе математических формул специалисты сегодня
могут точно сказать, что если ежегодные выбросы угледобывающих предприятий
такие-то, то заболеваемость раком легкого будет такая-то. Но пока результаты
работы ученых на практике не учитываются.
Сколько именно людей в Кемеровской
области сегодня страдают онкологическими заболеваниями и насколько это количество
превышает среднероссийский показатель или соотносится с ситуацией в соседних
сибирских регионах, Андрей Глушков сообщить отказался. По его словам,
экологическая ситуация в Кемеровской области постоянно меняется. На каких-то
территориях картина улучшается, потому что предприятия внедряют новые
технологии и тем самым снижают воздействие на природу и человека, а где-то
наоборот происходит рост заболеваемости. «Дать экспертную оценку, основанную на
цифрах, я не могу — нужны многолетние исследования. Сейчас мы собираем такие
данные. Субъективно могу сказать, что экологическая ситуация в области меняется
к лучшему. Более того, если смотреть на экологическую ситуацию в Кемеровской
области в целом как на среднюю температуру по больнице, то она мало чем
отличается от общероссийской Количество заболевших в разных городах Кузбасса
порой отличается в пять раз», — говорит Глушков. Тем не менее экологи убеждены:
рост объемов угледобычи скажется на числе перерабатывающих предприятий,
строительстве новых ТЭЦ, а значит, неизбежно приведет к увеличению количества
онкологических больных в регионе.
Будущее за кластерами
В 2013 году в Кемеровской области будут
введены три угольные шахты («Бутовская», «Ерунаковская-VIII», «Карагайлинское»)
и две обогатительные фабрики (ОФ «Каскад» и ОФ шахты им. Кирова). Будущее
угольной отрасли Аман Тулеев видит за вертикально интегрированными структурами:
«Мое глубокое убеждение: будущее не за отдельными шахтами, разрезами, а за
объединениями, кластерами предприятий, которые реализуют полный цикл, всю
производственную цепочку — от добычи угля до его конечной переработки». При
этом глава региона заявил, что объемы угледобычи наращиваться не будут.
Вероятно, в перспективе ближайших лет
Кузбасс стабилизирует добычу на уровне 200 млн тонн. Это оправданно. «Рост
добычи угля должен иметь свои пределы не только с экономической, но и с
экологической точки зрения. За 15 лет добыча угля в Кузбассе удвоилась. Уровень
порядка 200 млн тонн является оптимальным при существующих очистных мощностях в
регионе. Рост добычи потребует дополнительных затрат «на экологию». Вряд ли это
целесообразно», — считает Дмитрий Лукашов.
Но потом начнется рост. Уже к 2020 году
чиновники ожидают от горняков выдачи на-гора 260 млн тонн, а может, и больше!
Только вот как в эти радужные планы роста отрасли впишутся окружающая среда,
чахнущая под воздействием многотонных выбросов сотен предприятий угольной
промышленности, и здоровье кемеровчан, организм которых, как никакой другой в
Западной Сибири уязвимый для онкологических заболеваний, остается под вопросом.
Эксперт-Сибирь 01.02.2013 |