Внимание мировой и особенно российской
общественности сейчас сконцентрировано на проблемах газа: сланцевая революция,
СПГ, балтийские и южные трубопроводы…
Поэтому недавнее заявление президента Владимира Путина на заседании президентской
комиссии по ТЭКу в Кемерове о необходимости развития угольной генерации в
России явилось достаточно неожиданным для российской прессы и для некоторых
экспертов. Ведь президент подверг сомнению основное направление российской энергополитики
на Дальнем Востоке, потребовав развивать там угольную генерацию. Это ставит под
вопрос газификацию региона, которая активно проводилась с 2007 года. Как известно, кроме всего прочего
Владимир Путин потребовал развивать внутрироссийское потребление угля.
Президент заявил, что внутренний рынок угля «при его огромном потенциале
по-прежнему не развивается, хотя полтора года назад мы принимали решение о стимулировании
наращивания внутреннего потребления угля и планировали сделать это за счет
развития угольной генерации в энергетике и ЖКХ». Потребление угля в России за
последние пять лет снизилось на 7%, подчеркнул он. При этом, по его словам,
«для целого ряда регионов уголь является самым эффективным локальным видом
топлива». В качестве примера и был приведен
Дальний Восток. Понятно, что предложение президента резко отличается от
энергетической политики, которую государство проводило на Дальнем Востоке в последние
годы. С 2007 года здесь реализуется Восточная газовая программа, одной из
основных целей которой является газификация регионов. События в Европе также
демонстрируют, что текущий век может пройти не только под знаком газа и атомной
энергетики, но и угля. Однако причины возрождения угольной
генерации в Европе и в России совпадают только частично. С одной стороны, спад
экономики в Европе потребовал перехода на более дешевые виды энергоносителей,
которым в силу определенных рыночных обстоятельств сегодня стал уголь. В России
надвигающаяся рецессия, судя по всему, ограничивает инвестиционные возможности,
особенно по разработке новых газовых месторождений и транспортировке газа, что
вынуждает искать более доступные энергоносители на местах. С другой стороны, особенностью России
является наличие хорошо организованных шахтерских профсоюзов, которые в 90-е
годы сыграли значительную роль во внутренней политической жизни. Ясно, что рост
социальной напряженности, вызванный негативными прогнозами по замедлению
экономического роста в ближайшем будущем, вполне реален и может поставить под
угрозу действующую политическую систему. Ведь сейчас угольная промышленность –
добыча и обогащение каменного и бурого угля – является самой крупной отраслью
российского ТЭКа по численности рабочих и стоимости основных производственных
фондов. По наличию углей – бурых, каменных, антрацитов
– Россия занимает одно из ведущих мест в мире: общие геологические запасы угля
составляют 6,4 трлн. т, из них кондиционные – 5,3 трлн. т. Свыше 2/3 общих
запасов приходится на каменные угли. Коксующиеся угли составляют 1/10 от общего
количества каменных углей. По объемам добычи угля Россия занимает пятое
место в мире (после Китая, США, Индии и Австралии). На экспорт идет небольшая
часть, в основном в Японию и Республику Корея. Сейчас уголь значительно
уступает газу и нефти по затратным и экологическим (выбросы СО2) показателям,
однако по мере роста внутренней цены природного газа его добыча становится
рентабельной. Где развивать генерацию Распределение
углей по территории страны крайне неравномерно. 95% запасов приходится на
восточные регионы, из них более 60% – на север Сибири. Основная часть
геологических запасов угля сосредоточена в Тунгусском и Ленском бассейнах. По
промышленным запасам угля выделяются Канско-Ачинский и Кузнецкий бассейны,
Южно-Сахалинский и перспективные: Тунгусский, Ленский, Таймырский,
Южно-Якутский, Иркутско-Черемховский бассейны, которые входят в 10 крупнейших
бассейнов мира. По совокупности геологических и природных условий условий
выделяются межрайонные угольные базы – Кузнецкий и Канско-Ачинский бассейны, на
которые суммарно приходится 70% добычи угля России. Кузнецкий бассейн, расположенный на юге
Западной Сибири в Кемеровской области, является главной угольной базой страны и
обеспечивает половину общероссийской добычи угля. Здесь залегает каменный уголь
высокого качества, в том числе коксующийся. Почти 12% добычи осуществляется
открытым способом. Главными центрами являются Новокузнецк, Кемерово,
Прокопьевск, Анжеро-Судженск, Белово, Ленинск-Кузнецкий. Канско-Ачинский бассейн, расположенный
на юге Восточной Сибири в Красноярском крае вдоль Транссибирской магистрали,
дает 12% добычи угля в России. Бурый уголь этого бассейна является самым
дешевым в стране, поскольку добыча осуществляется открытым способом. Из-за
низкого качества уголь малотранспортабелен и поэтому на базе крупнейших
разрезов (Ирша-Бородинского, Назаровского, Березовского) действуют мощные
тепловые электростанции. Печорский бассейн – крупнейший в европейской
части и дает 4% добычи угля в стране. Он удален от важнейших промышленных
центров и находится в Заполярье, добыча ведется только шахтным способом. В
северной части бассейна (Воркутинское, Воргашорское месторождения) добывают
коксующиеся угли, в южной (Интинское месторождение) – преимущественно
энергетические. Основным потребителем данных угольных бассейнов является
электроэнергетика. Что касается ориентации угольного
сектора ТЭКа на внутреннее потребление, в том числе и на производство электроэнергии,
то при завышенных внутренних ценах на природный газ это выглядит рациональным.
Однако массированное применение угля сопряжено с экологическими потерями, в
первую очередь загрязнением воздушной среды. Помимо этого добыча угля открытым
способом будет сопряжена для России с занятием плодородных земель угольными
отвалами; а при шахтном способе – с необходимостью привлекать иностранную
рабочую силу. Зачастую возникает проблема мертвых городов: вокруг шахт
возникают шахтерские поселения, которые не могут эффективно существовать после
выработки градообразующего ресурса и массового переобучения горнорабочих.
Последнее в силу специфики труда шахтеров пока терпело неудачи, о чем
свидетельствует опыт США и европейских стран, особенно Великобритании. Но имеется опыт развития угольной
промышленности как источника основного энергетического топлива: именно на уголь
опиралась весьма успешная индустриализация Китая в последние десятилетия. Как
указывалось, Китай добывает 3,3 млрд. тонн угля в год и практически вся ее
тепло- и электроэнергетика – угольная, в том числе и буроугольная. Используется
большое количество маломощных шахт и разрезов, построены угольные ТЭС.
Последствием стала задымленность атмосферы этой страны, экология которой не
выдерживает никакой критики. И это подтверждает тезис о том, что ставке на
уголь изначально присущи сильные ограничения. Можно возразить, что пространства
Сибири могут выдерживать большую экологическую нагрузку, а основные
месторождения угля именно там и расположены. Однако Восточная Сибирь слабо
заселена и внутреннее энергопотребление там минимально. Энергетика в этом
регионе рациональна лишь при производстве продуктов на вывоз, в том числе на
экспорт. И мы возвращаемся к тому, что экспорт угля из России мало эффективен.
НГ 10.09.2013 |